Большинство нанайских легенд начинается традиционно: «Это было тогда, когда на небе светило три солнца…» Откуда это? Одни исследователи считают, что сказка о трех солнцах перекочевала откуда-то из Океании, а другие считают, что источники надо искать в местной самобытной философии и народной памяти. Третьим никакого до этого дела нет. И все-таки? Не рождаются же из нечего легенды. Легенда – это, прежде всего историческая память народа, которая передается сквозь поколения из уст в уста.
ПЭУЛЭН (Созвездие Большая Медведица)
Жили на Земле когда-то давным-давно старик со старухой. У них была дочь – красавица Пудин. Однажды посватался к ней молодой Аоян, такой красавец, что другого похожего трудно было отыскать. Аоян понравился девушке, и потому старикам ничего не оставалось, как выдать единственную и любимую дочь за него. Аоян остался жить у невесты, хотя по обычаям народа нани муж должен был увести жену с собой.
Долго ли, коротко ли дело делается, да только время дает ему оценку. На охоту поедет старик – берет с собой зятя. На рыбалку соберется – Аояна в лодку посадит. Как же, муж дочери – это что сын родной: он и помощник, и кормилец.
Как–то раз старик говорит зятю: «Аоян, у нас пэулэн старый стал, столбы сгнили, скоро упадет, надо новые сделать, занялся бы этим». Сказав это, старик ушел домой отдохнуть. Прилег на постель, а в глаза сон, как соболь в дэнгурэ (охотничий самострел на мелкую пушнину), не идет. В голове мысли, как пузыри в кипящем котле, кишат: «Что же это за Аоян? В каком роду он рос, воспитывался? Острогой в сазана метнет – попадет в кочку, вместо амура – в палку. Да и на охоте одни промахи: стрельнет в лося, стрела впивается в валежину, вместо кабана ударяет копьем в пень. Большой Медведицы. Вязать сетку не умеет, делать нарту не может. Как он будет кормить жену, а потом детей?». Занятый такими мыслями, не заметил старик, как наступили сумерки. Поднялся с нар и вышел во двор поглядеть на работу зятя. Аоян поставил четыре столба для вешалов. Старик посмотрел и увидел, что стоят они на разном расстоянии друг от друга. Тут он не выдержал и взбесился: «Ах, ты такой моцо (неумелый), что от тебя только пустой звон, и красота твоя холодна, как луна! Для чего ты только живешь? Ты глуп как мого (гриб), как тучун (скребок для выделывания кожи рыбы с длинной рукоятью)!» С этими словами старик схватил топор и погнался за Аояном. Шум и крики услышала старуха и вышла во двор. Увидев мужа с топором над головой, бегущего за зятем, побежала за ним вдогонку, плача: «Мапа, одумайся, не убивай Аояна – будет беда, большой скандал!» Но гнев старика был беспределен, продолжал гнаться за зятем. Все это видел с вечернего небосклона Эндури. В его власти все, что делается на Земле и на небесах. Поэтому он не мог допустить, чтобы народ нани стал враждовать со своими соплеменниками. Чтобы остановить это, он превратил всех их в звезды Большой Медведицы.
Сегодня, если посмотреть в звездное небо, на его северной стороне, там, где живут нанайцы, видно созвездие Пэулэн, или Большая Медведица. Если мысленно пронумеровать все семь звезд созвездия, начиная от конца ручки ковша, цифрами от одного до семи, то звезды 4 – 7 – столбы вешалов. Звезда под цифрой 1 – убегающий Аоян. Звезда 2 – это старик. Если присмотреться к этой звезде, то над ней видна маленькая светлая точечка – топор старика над его головой. Звезда 3 – это старуха, которая спешит зятю на выручку.
В ней есть доброе поучение: погонишься за красотой – обретешь недоброе, убьешь человека – окунешься в грязь, наживешь вражду.
Девочка на луне
Когда–то давным–давно дочь умершей сестры жила у своей тети – сестры матери. Кроме падчерицы у нее была своя дочь, которую, конечно любила, а к неродной относилась плохо. Заставляла много работать, обижала, давала, есть остатки со стола и так далее. Однажды не оказалось в доме воды. Тетка подняла уже спящую девочку, дала ей в руки ведра и коромысло, пинком, отправила ее, полураздетую, на берег к проруби за водой. Девочка со слезами на глазах, босая пошла к реке по снегу. Дошла до проруби, а она застывшая. В ней был виден прозрачный, как зеркальце, лед. На нем ясно отражалась луна без единого пятнышка на ней. Девочка, стоя с коромыслом на плечах, на которых оставались висеть ведра, плакала: «Луна, зачем ты в проруби? Как теперь я достану воды? Меня мачеха прогнала из дома, чтобы я принесла воды…» Так девочка долго стояла и жаловалась луне о своей нелегкой жизни. А коромысло и ведра все оставались на ее плечах. «Да, я понимаю тебя, - отвечала луна, - но что я могу поделать?» А девочка все продолжала плакать и говорила, что больше она уже не сможет жить у мачехи. «Забери меня к себе, пожалуйста. Если я приду домой без воды, она будет меня бить, я не хочу этого…» Тут луна вышла из проруби, поставила девочку на себя и поднялась на небо. Задул ветер, замела метель, спрятала прорубь под снег и следы девочки то же. С тех пор, гласит легенда, девочка с коромыслом через плечо и ведрами стала рисунком на луне. Если присмотреться хорошенько в изображение ночного светила, то действительно можно найти очень похожее в рисунке на луне.
Женщина Конгипон
Давным-давно женщина пошла в лес, собирать, таежную ягоду голубицу. Собирая ее, она углубилась далеко в лес. Когда опомнилась и огляделась, увидела – вокруг незнакомые места, непроходимая чаща. Женщина поняла, что заблудилась, и стала кричать: «Ко-о-о!» Так кричат люди, заблудившиеся в тайге. Ее протяжный. Звонкий голос безответно терялся в сопках и на марях. Она была так далеко от стоибища, что даже ветер своими порывами не мог донести ее голос до людей. Женщина бежала вперед, плакала и все кричала. Но тайга оставалась глухой и безмолвной. Одежда ее цеплялась за ветки деревьев, рвалась. Клочки оставались висеть на них. А истлев. Превратились в лэнгэки – висящий на ветках мох. На камнях от босых ног кусками оставалась кожа женщины, становившаяся потом мого – лишайником на камнях, похожим на соболиные ушки.
Сколько дней и ночей бежала женщина по тайге, об этом никто не знает. Вся одежда на ней изорвалась в лохмотья; руки, ноги, тело были в ранах от острых колючек. Но она продолжала бежать и так же протяжно, звонко кричать свое «ко-о-о!» При беге она уже словно парила над землей. Там, где женщина бежала по мари, на мху оставался красный след ее крови. А на траве по утрам ярко светится, и по сей день роса – ее слезы. Сколько ни кричала, сколько ни звала женщина, не получила она от людей спасительного ответа «ко-о-о!» Затаив глубоко в душе обиду на людей, превратилась она в оборотня Конгипон, летающего и бесконечно издающего призыв «ко-о-о!»
Старые люди говоря, если услышишь голос женщины Конгипон, то ни в коем случае нельзя откликаться. Если откликнешься, с ума сойдешь и пока не умрешь, будешь бежать за зовущим тебя оборотнем. Чтобы не сойти с ума, надо сильно ударить себя в нос, так, чтобы побежала кровь, или привязать себя к дереву лицом к стволу.
Коцали
Коцали – это духи, мешающие ведению охотничьего или рыболовного промысла. Они представляют собой паняны родственников (даже жены или детей охотника), близких людей, знакомых или товарищей. По – нанайски панян – это тень (душа) человека. Он, как и сам человек, может ходить, навещать знакомых, друзей хозяина, места, где хозяин бывал когда-либо или бывает часто. В отличие от самого человека, своего хозяина, паняны в качестве Коцали могут пошалить, пошкодничать, хотя сами хозяева этих понянов не имеют в голове ни единой мысли вредить охотнику. Желая успехов и удачи уехавшему в тайгу, жена и дети своими мыслями (независимо от их воли) мешают ему. Паняны уходят в тайгу за теми, о ком думают люди, и чаще всего вредят промыслу и лишь иногда могут сопутствовать охотничьей удаче.
Коцали могут перевоплощаться в животных, в частности собак или свиней, птиц, в частности сов или кур, другие существа. По представлениям охотников, они ходят вмести с ними по путикам (промысловая тропа охотников), проверяют их снасти- капканы, самострелы или другие настороженные орудия охоты. В нередких случаях Коцали остаются возле капканов и других ловушек, отпугивают крупных и пушных животных от ловушек лаем, хрюканьем, гиганьем сов или голосами других птиц.
Коцали могут принимать образ домочадцев: жены, детей и других родственников. Поэтому, когда охотник находится на промысле в тайге, домашним запрещается часто вспоминать и говорить вслух об отце, муже и вообще об охотнике, его промысле и часто скандалить, ругаться. По словам промысловиков, домашние скандалы таким гулом отдаются в ловушках таежника, что ни одно животное не может подойти к ним близко.
Охотник, почувствовавший воздействие Коцали, как бы, между прочим, начинал изготавливать небольшие фигурки каких-либо животных, птиц или людей из травы, соломы. Гибкой коры дерева или тонких веток с хвоей. Для придания формы (очень приблизительной) их обвязывали нитками, этой же травой или полосками луба дерева. Когда подготовка заканчивалась, охотник, словно невзначай, открывал дверь палатки, зимовья или другого временного жилища или выглядывал в окно, делал вид, что удивлялся увиденному, и восклицал: «А-та-та… Эй, найсал исихачи биэсину! Гудиэлэ, дёнггомариа дичичитэниэ…». «Ах-ах-ах, к нам люди прибыли! Бедненькие, соскучились и пришли в такую даль…» После этих слов охотник узнавал среди прибывших гостей многих знакомых, родственников, даже домочадцев и с восторгом называл их по именам. Гости могли быть не только односельчане, но и знакомые из других сел. После приветствий охотник приглашал всех в жилище попить чаю, побыть с ним и его напарниками, побеседовать. Разговаривая с прибывшими, охотник расставлял фигурки (сэвэнов) перед собой. Беседа с гостями касалась различных тем и во время разговора охотник изредка произносил: «Цовал-л-л…» Слово означает бесконечный гомон беседующих людей. Это делалось для того, чтобы духи прыгнули в свои изображения, т.е. одушевились. Беседа могла длиться 5 - 15 минут, чтобы гости поверили в добрые намерения охотника. Потом он неожиданно брал приготовленный заранее прут или метлу, которой подметают жилище, начинал бить сэвэнов, кричать и ругать незваных гостей, которые пришли вредить и мешать охоте. Затем охотник брал висящие на прутике колечки из узких полос коры дерева, своим острым ножом разрезал на куски и выбрасывал на улицу. Данные действия символизировали разрезание ртов коцали. Не переставая колотить сэвэны, охотник хватал их руками, выкидывал на улицу приговаривая «пуйк,пуйк!» (вон, вон отсюда). Всю труху от разлохматившихся сэвэнов, он выметал на улицу, не забывая при этом отметить, как якобы убегали незваные гости.
Если среди коцали были жена, любимая женщина, дети, охотник собирал символизировавшие их фигурки и, замотав в какую-нибудь тряпку или ненужную одежду, связывал и клал куда-нибудь, где не пришлось бы их часто задевать и трогать, чтобы не тревожить. Когда заканчивался промысел, охотник обязательно должен был освободить фигурки из тряпки и положить в укромное место. Считалось, что таким образом охотник освобождал души своих домочадцев. И теперь они могли уйти по домам.
Если охотник забывал освободить фигурки, уходил, оставив их связанными, то, по представлениям нанайцев, люди, чьи души оставались невыпущенными, будут болеть. Возможен был даже летальный исход, если охотник не вспомнит о своих пленниках и не съездит их освободить.
Пуймур
Пуймур – водяной дракон в образе огромного сома с ластами на четырех конечностях и соответствующим хвостом. Пуймур мог изрыгать пламя, обладать огромной силой и мог проглотить лодку с пассажирами. Спастись от преследования пуймура было только на песке.
Жила одна девушка красивая. Посватался к ее родителям один парень. Большой выкуп предложил. Девушка не хотела за него замуж выходить. Не нравился он ей. Отец ее сказал юноше, чтобы тот наловил ему свежей рыбы на талу и посоветовал место на протоке, где лучше ловить. Поехал юноша, стал ловить рыбу. За ним погнался Пуймур. Стал юноша быстро-быстро грести маленькими веслами мэлбиэ, выехал на Амур. Выскочил носом на песчаную косу и побежал. Пуймур с разгона выскочил на песок и застрял. Он же не мог передвигаться по песку.
Юноша сел в лодку и уехал. Вернулся в селение, рассказал людям. Старика судили на родовом суде за то, что отправил юношу на смерть – знал, что в протоке водится Пуймур. Родовой суд присудил: дочь старика отдать замуж за юношу без уплаты выкупа.
Встреча с Пуймур
Однажды мужчина поехал с сыном за берестой. У сына на пальце было серебряное кольцо. Снимали они бересту с берез. Сын стал носить пинго (носилки) с берестой на берег к лодке. Носил – носил и пропал. Что-то не идет. Отец собрал еще одну пинго бересты и пошел к лодке. Вышел на берег и увидел, что одежда сына на лодке лежит. Подошел он к реке, опустил руку в воду: она теплая. Понял, что тут Пуймур живет. Стал он кидать пинго с берестой в реку. Когда кинул последние, седьмые, носилки с бересты всплыл Пуймур вверх брюхом. Мужчина распорол брюхо и нашел только серебряное кольцо сына. Береста сгорела в брюхе пуймура и сожгла все его внутренности.
Легенда о Пуймуре
На берегу круглого озера стояло стойбище. В нем жили нанайцы. Все жители стойбища знали, что на берегу озеро росло дерево, под которым любил отдыхать Пуймур. Однажды дети из стойбища стали купаться, и Пуймур съел девушку. Ее отец пошел к тому дереву и увидел лежащего под ним пуймура с раздутым животом. Отец девушки разрезал ему живот и спас дочь.
Род Ходжер
Нанайцы считали, что род Ходжер произошел от дракона Пуймур. Случилось это так. Одна девушка из рода Ходжер забеременела без мужа. Чтобы скрыть свой позор, новорожденного ребенка она бросила в реку. Его тут же проглотил Пуймур. Мальчик стал расти в желудке у пуймура. Вырос и стал хозяином реки. От него пошел род Ходжеров.
Сказание о происхождении удэхейцев
Среди зверей есть запретные (тотемные) животные. Впереди стоят медведь и тигр. Это очень отдаленные сородичи. Некогда жил на земле один человек, Егда, со своею сестрою. Других людей не было. Однажды сестра говорит брату: «Ступай, поищи себе жену». Брат пошел. Шел он долго и вдруг увидел юрту. Войдя в нее, он увидел голую женщину, очень похожую на его сестру. «Ты моя сестра?» – спросил Егда. «Нет»,- отвечала она. Егда пошел назад. Придя, домой, он рассказал сестре все, что с ним случилось. Сестра ответила, что виденная им женщина чужая и в этом нет ничего удивительного, потому что все женщины похожи друг на друга. Брат снова пошел. Сестра сказала, что и она пойдет в другую сторону искать себе мужа. Но кружной тропой обогнала брата, прибежала в ту же юрту, разделась и села опять на прежнее место голая. Брат пришел, женился на этой девушке и стал с ней жить. От этого брака родились у них мальчик и девочка. Однажды, в отсутствие отца, мальчик играл на улице и ранил стрелою птицу чинзипи. Она отлетела в сторону, села на ветку дерева и сказала: «Зачем ты меня ранил?» Мальчик ответил: «Потому что я человек, а ты птица». Тогда чинзипи сказала: «Напрасно ты думаешь, что ты человек. Ты родился от брата и сестры и потому ты такое же животное, как и все прочие». Мальчик вернулся домой и стал рассказывать об этом матери. Последняя испугалась и велела сыну ничего не говорить отцу, иначе он их обоих бросит в реку… Когда вернулся отец, мальчик начал было говорить о случившемся, но мать закричала на него: «Что ты болтаешь? Отец пришел усталый, а ты говоришь глупости!».
Мальчик замолчал. Ночью, когда все легли спать, отец стал расспрашивать сына, что с ним случилось… Мальчик рассказал все… Тогда Егда понял, что сестра его обманула. Наутро он на лыжах пошел в лес, нашел крутой овраг, раскатал дорогу и на самой лыжнице насторожил стрелу. Вернувшись, домой, он сказал сестре: «Я убил сохатого, ступай по моему следу, спустись в овраг и принеси мясо…» Сестра надела лыжи, пошла, скатилась в овраг и убила сама себя стрелой. Тогда Егда взял сына и дочь и понес их в лес. Скоро в лесу он нашел дорогу, по которой ходил медведь. И бросил здесь девочку. Дальше он нашел дорогу, где ходила тигрица, и бросил там мальчика, а сам пошел к реке и бросился в воду. Девочку подобрал медведь и стал с ней жить, как с женою, и мальчика подобрала тигрица и стала с ним жить как с мужем. От первого брака произошли все удэхейцы. От второго брака произошел нанайский род Актанка. Вот почему удэхейцы считают медведя своим родоначальником, вот почему оба эти животные и стали тотемными. Медведь дал людям законы для жизни, тигрица научила мальчика, где находить зверя и как охотиться на него.
По другим сведениям, медведь воспитал девочку и нашел ей мужа – человека. Мальчика же вскормила тигрица. Когда он подрос, она стала учить его охоте на зверя. Однажды он принес убитого им кабана. Тогда тигрица сказала ему «Теперь ты можешь жить сам, я вскормила тебя. Поэтому на будущее время никогда не трогай тигров». Сказание говорится дальше. Как-то раз на охоте юноша, воспитанный тигром, увидел медведя и смертельно ранил его стрелой. Умирая, медведь сказал ему, что он был мужем его сестры, и сделал завещание: чтобы на будущее время никогда не давал сестре есть мясо медведя, убитого братом, чтобы женщина никогда не спала на шкуре его. Все это до сего времени строго соблюдается.
Медведя, покусившегося на жизнь охотника, полагается мстить так же кА и человеку. Если медведь растерзает охотника, то люди не успокоятся до тех пор, пока не убьют виновного зверя. Только тогда душа усопшего попадает в царство теней. Догнав животное, охотники выкалывают ему глаза и отрубают когти, мясо его бросают на съедение воронам и собакам. Шкура бросается в лесу также. Люди вырезают у него сердце, поджаривают его на огне, разрезают на части и разбрасывают по сторонам. Это знак высшего пренебрежения и ненависти. Череп пробивается и вешается на дерево, поставленное для черта.
Легенда о трех солнцах
Давно, давно, давно! Земля кипела несколько раз. Несколько раз воды Манго текли там, где горы стоят грядами, а где Манго течет – были гряды гор. При последнем кипении Земли она стала такой, какой мы её видим сейчас: Исток Манго – это исток реки Ёма–Шилки, и с истока Манго течет с запада на восток и по пути впадают Сочи–Аргунь, Джаи–Зея, Сунгари, Хэнггу–Амгунь, и еще множество малых рек и речушек, вдоль Манго тянется Сихотэ-Алиньский хребет. В ту эпоху на небе светило «три солнца» и в то далекое время на Земле было все убивающая и все испепеляющая жара. Рыба в Манго, как только поднималась на поверхность воды, варилась. И бедным людям приходилось жить только под землей в глубоких землянках. Люди ходили ловить рыбу только по ночам. Подышать прохладным воздухом можно было только ночами, выбравшись из глубоких землянок.
Видя, как мучаются люди, Бог Воды-Земли послал к ним своего сэвэна, т.е. адо-сэвэни (слово адо – двойняшки, Бог-Воды и Бог-Земли. Бог Воды-Земли - это дракон «Кайласу»).
Они взялись спасать рыб в реках, морях-океанах, положив в мозг каждой рыбе маленькие камешки, чтобы они плавали под водой и не могли плавать, высунувшись из воды. С тех пор эти камешки уменьшаются, и теперь уже они в виде нескольких песчинок.
А потом адо пошли на восток в сторону восхода трех солнц. Спрятались за гору. Как только появилось солнце, мгновенно полетели стрелы-дябдон прямо в него, и погасло первое солнце навсегда. Второе солнце оставили. Стали ждать появления третьего солнца, как только оно появилось, мгновенно полетели стрелы-дябдон прямо в солнце, и третье солнце погасло навсегда.
Так боги адо-двойняшки убили два солнца. Стали люди выходить из-под земли и с облегчением вдыхать прохладный воздух. Стали жить на земле, с тех пор почитают адо-сэвэни, периодически прося помощи в охоте или в рыбной ловле.
Миф о возникновении шаманизма
Когда Гурэнтэ, убив два солнца, возвращался домой, то встретил на своем пути мировое дерево жизни ялоан туйгэ. Это было огромное дерево, от земли до неба. Посмотрел он на крону, а там столько маленьких птичек, столько разных птиц. Когда они взлетели, то закрыли солнце; когда, полетав, они начали садиться, снова закрыли солнце. Ствол этого дерева не могли обхватить сто человек. Его корой были лягушки и ящерицы, ветвями - удавы, листьями – круглые толи, шишки звенели колокольчиками. Корнями дерева были змеи. Само дерево – сосна.
Увидел Гурэнтэ у корней этого дерева Человека. Спина его крепко-накрепко была прилеплена к мировому дереву жизни, смотрит он на крону и ловит ртом птичий помет. Эндури создал этого Человека вместе с мировым деревом в качестве его хозяина-сторожа. Гурэнтэ сорвал с древа жизни колокольчик и конгор, листья толи, рога тимо, оторвал Человека и вместе с ним вернулся домой. Дома Гурэнтэ развернул мешок и увидел, что его содержимое со свистом исчезает через чонко. Листья толи, колокольчики конгор, рога тимо полетели в разные стороны к людям, достойным шаманского звания из разных родов: Юкаминкан, Удинкан, Бельды, Одзял и других. Таким образом, стало много шаманов.
Человека с дерева звали Хадо. Он стал мужем дочери Гурэнтэ. От него позднее появились все люди, потомки которых живут и сейчас.
В настоящее время у каждого шамана имеется дерево торо. У сильного шамана оно называется туйгэ. Обычно это лиственница. Сразу после прохождения шаманом обряда посвящения высаживается несколько лиственниц. Одна из них становится для шамана торо. На торо во время камлания шаман созывает духов. Они слетаются отовсюду и садятся на это дерево. Существует поверье, что у этого дерево нельзя оторвать и веточку – заболеешь. Нельзя говорить про них – тоже можно заболеть.
У нанайцев - нешаманов были «личные священные » деревья, которым они молились и приносили жертву. В данном случае дерево также выполняло функцию посредника при обращении к духам.
В жизни каждого нанайского рода дерево имело большое значение для его продолжения. По представлению гольдов, на небе для каждого хала – рода растет очень большое дерево, по внешнему виду оно весьма отдалено сходное с ивой; называется оно омиа мони. Очень много птичек живет на нем. Птички эти вьют гнезда и выводят птенцов, питаются плодами этого дерева тимтикта.
Количество полов птичек (ниче), здесь появляется поровну. Самцы от самок отличаются окраской: самки серенькие, самцы пестрые. Выросшие чока или ниче, то есть души - омиа, опускаются по очереди на самую нижнюю ветку и оттуда переселяются в ту или иную женщину. Душа – птичка оживотворяет уксуки – душу тела будущего ребенка, который рождается от уксуку – души тела матери. Но сама омиа остается в виде птички и не изменяется во всю жизнь человека. В момент рождения ребенка к нему присоединяется еще одна душа, уже третья по счету – паня, которая сопровождает человеческое тело беспрестанно и везде. Омиа по своему желанию может войти в женщину и покинуть ее, отчего иногда и семимесячная беременность может оказаться без родов. В таком случае, равно как и в случаи смерти ребенка до 9 – 12 месячного возраста, омиа возвращается на омиа мони. И этим все счеты с покойником прекращаются. Омиа возвращается на дерево душ, садится на его вершину, спускаясь в низ, ожидает очереди нового рождения, которое может быть только через три года после первой смерти, т в случае, если ребенок умирает в том же возрасте, третье рождение возможно только через 6 лет.
По традиции родовое дерево всегда вышивалось и на женском свадебном халате сикэ. Оно соответствовало дереву рода, к которому принадлежала невеста. Поэтому деревья на нанайских свадебных халатах сикэ разные. На макушке родовых деревьев всех свадебных халатов сикэ, были вышиты птички – души детей, которые должны были родиться у невесты. Эти птички – пожелание родителей иметь столько детей, сколько птичек вышито. Разноцветный ствол также является характерной особенностью изображения родового дерева, символизирующий смену поколений. Если внимательно приглядеться к родовому дереву нанайского халата сикэ, то в некоторых случаях можно заметить некоторые части мифического мирового древа жизни: круглые листья толи, колокольчики конгор, рога тимо. По ним можно определить принадлежность невесты к шаманскому роду. Отельные родовые деревья вышивались со змеями вместо корней, ящерицами, жабами. Под деревом мастерица вышивала изображение тотема рода – священного первопредка, от которого произошел род. Это мог быть человек, и лось, и косуля, и орел, и коршун. Традиция вышивки свадебных халатов сикэ сохранились до нашего времени.
Петроглифы Сикачи – Аляна. (Записи И.А.Лопатина)
В начале на земле жило два человека: брат Ходай и сестра Мяменди. Откуда они появились – неизвестно. Однажды сестра Мяменди укусила палец. Побежала кровь. Но как только кровь упала на землю, из нее сейчас же образовались три человека: один мужчина и две женщины. У женщин стали рождаться дети и таким образом произошли все люди, которые до сих пор живут на земле. Но солнце было не одно, а три. Было слишком светло и жарко. Говорит сестра Мяменди брату Ходай: «Что ты не возьмешь и не прострелишь лишнее солнце, разве не видишь, что людям трудно жить?» Послушался Ходай своей сестры Мяменди, взял лук со стрелами и поднялся на высокую гору. Натянул он лук и выстрелил в одно солнце. Попала стрела в намеченное солнце, и оно потухло. Выстрелил в другое, и оно потухло. И пока камни не остыли, люди в память о подвиге Кадо нарисовали на них разных зверей, птиц. После этого людям стало жить легче, и они стали плодиться еще больше. Наконец их стало так много, что стало тесно. «Что ты, старик, дверь не откроешь на тот свет». Долго ходил, наконец, нашел и отпер…
Каменная старуха (Дёло мамани)
Каменную старуху нанайцы считали шаманкой, хозяйкой здешних мест. Нанайцы связывали данный памятник с образом женщины-хранительницы рода и одновременно хозяйкой загробного мира буни. Видимо, «Дёло-мамани» изображала ту самую Мяменди или Мамелджи.
Была одна шаманка из рода Оненко. Это было весной. Каждую весну у нанайцев проводится обряд унди – обряд очищения жилищ от злых духов. В ходе этого обряда, проводимого шаманом и его помощниками, изгонялись из каждого дома злые духи и болезни. Старая шаманка и семь молодых девушек проводили обряд унди. В это время на небе полонялись три солнца. Земля, тайга горели, небо заволокли тучи, лил смоляной дождь. Старая шаманка и семь молодых девушек окаменели. Возле старой шаманки стоит сэвэн Дюлин. Он хозяин, покровитель дома. Дюлин бывает и мужчина и женщина. Сэвэны Дюлин стоял в каждом доме. Иногда сразу два сэвэна: мужской и женский. Дюлин охранял дом и жителей дома от злых духов, помогал в охоте или на рыбалке. Перед Дюлином ставилась угощение. Перед охотой и рыбалкой кланялись ему, просили помочь.
Другой вариант. Давным-давно жила старуха. Было у неё семеро дочерей. Они выросли, а замуж не хотели выходить или никто не брал. Она их стала ругать и выгонять замуж: «Старая я стала, кто кормить будет?» Дети обиделись и ушли от нее, и не вернулись. Старуха старая, переживает, думает, кто о ней заботиться будет. Вот однажды ее снится сон: «А мы не можем вернуться, мы умерли, в царстве теней». Решила старуха пойти за дочерьми. Рядом с домом находилась пещера – вход в царство теней. Говорят, если войдешь в нее и коснешься стен, то скоро окажешься в царстве теней. Старуха вошла в пещеру и нарочно коснулась стен пещеры. Вскоре она умерла, около котла. Оказывается, у нее был сын, который решил спасти мать и сестер. Сражался с духами загробного царства, но они его одолели. Рядом с каменной старухой находится и надгробная плита ее сына. До наших дней сохранились очертания старухи, котла, бубна и колотушки, огромного сэвэна Дюлин за спиной Дёло-мамани.
Легенда о Эдэхэ (дух-помощник охотника - рыбака)
У рода Самар имеется легенда, будто у него предка Носикэ во время исполнения обряда угощения «хозяина места» и бога огня на фартук выпал серебряный дождь. Собрав крупинки серебра, он сделал себе бурханчик - эдэхэ. Эдэхэ, похож на человечка, делался раньше из дерева, а позже, с появлением металлов, из железа или серебра. Величина Эдэхэ была 6 – 7 см, его носили на кожаном ремне на шее, как крестик.
Эдэхэ – это дух – помощник охотника – рыбака. Он, якобы, с неба, то есть оттуда, откуда на землю являются души человека. Поэтому он всегда верен своему хозяину. Небесные боги жили в двух ярусах: в верхнем ярусе (тайра) властелином был «Сангиан Мапа», в нижнем – «Нунгну». Нанайцы небесным богам молились весной и осенью, совместно все жители стойбища. Место, где собирались для служения (а это постоянное дерево) называлось «ТОРО». Этот день считался большим праздником для жителей стойбища. Угощение везли на нескольких нартах. Кроме приготовленной еды, водки для угощения богов под «торо», как жертвоприношение, клали сохатиную голову, а позже, с появлением у нанайцев домашних животных, - свиней и кур, предварительно убивая их. Женщин не пускали на праздник и не разрешали, есть угощение, потому что женщина считалась низким и бесправным существом.
Легенда о душе человека
Интересны представления о душе человека. Интересны представления о душе человека. У нанайцев душа проходила две стадии развития. Вначале она в виде птички (омия) вселялась в утробу матери и находилась в ребенке после его рождения до одного года. При похоронах детей до одного года от гроба вверх наружу протягивали нитку и осторожно закапывали так, чтобы не порвать нитку. Над могилкой устанавливали прутик. Мать ребенка несколько дней утром в берестяную чумашку выдаивала грудь и оставляла на могилке. Считали, что душа ребенка по на тянутой нитке выйдет наружу. Сядет птичкой на установленной ветке и, напившись в последний раз молоко матери, улетит в «буни». Душа выше года и взрослых до самой смерти без изменения имела вид человека. После смерти она поселялась в специально сшитую «паня» и там находилась от года до трех лет. «Паня» имела свое место в фанзе, ее кормили вместе с живыми людьми. Во время «дегдин» или «касатавори» (церемония сжигания «паня» и отправки душ в «буни» – на тот свет) души умерших покидали род и уходили на тот свет.
Удэгейцы считали, что душа проходила три стадии развития. Вначале она имела вид птички и носила названия «омия». В этом виде она вселялась в утробу матери и находилась в ребенке даже после его рождения. Потом она принимала вид бабочки и называлась «гободо». Когда ребенок начинал ходить, душа принимала вид маленького человечка – двойника, обладателя души и носила название «хана». Это душа после смерти человека отправляется в загробный мир «бунига», находящийся далеко на западе, где и жила еще одну жизнь. После этого душа попадала в мир «санку», где царит вечный мрак и где душа питается углями. Усталая и изможденная душа попадает к старухе Тагу Мафа и старику Сихинэ Мафа, которые выхаживают ее, и снова посылают на землю в виде птички, причем обязательно в тот род, к которому принадлежал покойник.
Нанайцы, как и все народы севера, обожествляли почти все болезни. Определенные болезни имели своего хозяина – духа. Этот дух, поселившись в душу человека, заставляет страдать человека какой – либо болезнью. Так, «дух Мнавалгикто» создает сердечные болезни, «дух - унгикту» вызывает головные болезни. Если ребенок болел непроходимым поносом, говорили, что «Энгэлэ» вселился, а если человек опухал – «дуэнтэ» и т.д.
Несметное число различных духов, созданных из – за страха лесными людьми, требовали квалифицированной службы, угощения, моления и т.д. Это – то условие и породило квалифицированных служителей – шаманов.
Слово шаман – (саман) тунгусский термин. Обозначает – колдун, знахарь и т.д. Наиболее полное развитие шаманство получило в период разложения первобытнообщинного строя и перехода к классовому обществу.
По воззрениям нанайцев, шаманы обладали какой – то особой силой, которая давала им возможность при нужде договариваться с добрыми и злыми духами. Шаман всесилен, так думали нанайцы, так как он может излечить от болезни, и он может ниспослать на того или иного человека любую болезнь. Пользуясь своим положением, шаманы брали высокую плату за «работу» и фактически обирали своих сородичей. Один или два раза в год шаман объезжал свое селение и соседние стойбища с той целью, чтобы предупредить заболевание населения, а также в целях очищения от злого духа, изгнанного из больного человека, который мог поселиться в излечившего шамана. На самом деле истиной причиной таких путешествий было стремление к наживе. Население соседних стойбищ, прослушав об успешном излечении больного, с радостью встречало приехавшую группу шаманов. Им, особенно главному шаману, преподносили подарки.
Шаман носит во время камлания особый костюм, увешанный магическими украшениями, имеет бубен с колотушкой, побрякушки (янка), стружки (гиасадан) и т.д. Старшие шаманы (касава тай) имеют особые магические шапки (хуе) и фартук (тэтуи или бэпи). Свое камлание шаман начинал с полузакрытыми глазами, как бы глубоко погруженный в чуть слышный гул бубна, вызываемый осторожными ударами колотушки. Мерно отбиваемый ритм постепенно сосредотачивал окружающих. Считалось, что шаман в туманных звуках бубна и характерных носовых звуках, как бы различал шепот духов – помощников, с которыми он ведет в этом хаосе звуков реальный разговор. По мере возбуждения шамана возрастал звон погремушек, гром бубна, он вскакивал и начинал шаманскую пляску. Пение переходило в яростные выкрики, вроде «хэс, хэ!» Дойдя до кульминационного пункта напряженности усталый, вспотевший шаман резко обрывал яростный подъём, и возвращался к первоначальному этапу камлания.
Что происходило во время камлания?
Во – первых, шаман в помощь вызывал своих помощников – духов. Они у шамана являются слугами, если они не «слушаются», то он их ругал, наказывал, выгонял. Они имеют причудливые названия: чудак (холха), разветвленный повод (япана - сена) и другие. Шаман их хорошо угощает. Считает, что пища, особенно водка, идет духам через желудок. Чтобы создать иллюзию, что пища именно предназначена духам, он съедал короедов или горячий уголь. Потом шаман начинал устанавливать «диагноз» болезни больного. А диагноз известен: либо больной не стал служить и верить в Мио, или разорил его, или во время испуга больного его душу украли духи, либо к больному пристает злой дух…После установления диагноза начинается процесс лечения. По мнению нанай, шаман во время камлания может воплощаться, как сказочный герой, в медведя, в волка, в орла, в тигра и вести бой со злыми духами, чертями, чтобы отобрать украденную душу больного у них. Камлание заканчивается тем, что больному шаман возвращает душу.
Шаманство, якобы, может перейти по наследству. Хотя умер шаман, но его помощники – духи не умирают, они переходят к родственникам, после чего новых хозяин духов становится шаманом. Также шаманами могут стать люди, спасшиеся от тяжелой смертельной болезни путем камлания.
Легенда о появлении духа – свистуна (куйкуэчи сэвэн)
Шаманы не считают себя виновными в смерти людей, они говорят, что в человека вселился злой дух – свистун, который всегда умерщвляет человека.
Давным–давно в верховьях Амура жила одна небольшая семья. У родителей была единственная дочь. Как–то родители заметили, что их дочь забеременела от неизвестного и вот–вот должна родить. Безотцовщина (токсалаори) раньше считалось великим позором. Отец девушки в гневе собрался зарезать дочь. Девушка выбежала на улицу и сквозь слезы закричала: «Если действительно считаешься моим мужем, то сейчас же забери меня, иначе убьют меня!» Входя, домой, она увидела, что на «кани» сидит волосатый человек.
- Отец! Посмотри, мой муж пришел!
Родители увидели волосатого человека, который вскоре исчез. Исчезла и их дочь.
…Вниз по Амуру верхом на кабарге ехала девушка, а волосатый ехал на волке. По дороге волосатый заявил, что она носит не только от него, а также и от другого духа. Девушка, рассердилась, схватила нож и со словами: «На, смотри!», разрезала живот. На снег выпали – волосатый мальчик – дух – свистуна и голая дочь, которые оказались злыми духами и до сих пор амурцам не дают покоя.
Все нанайские роды гордились своим происхождением: Актанка от Амбы – тигра, Бельды от Мапа – медведя, Заксоры от Гуся- орла, Пассары от Дергула – красного волка и т.д.
Миф о Млечном пути
Когда–то на небе было три солнца. Мэргэн Уде, взяв три стрелы и лук, отправился на небеса, чтобы подстрелить светила. Шел долго. Дорога была трудная. С лица и со лба обильно капал пот на снег, застывая хрустальными льдинками вдоль его лыжни. Когда дошел до нужного расстояния, подстрелил одного из крайних светил. Второй стрелой сразил второе, с другого края. Но в этот момент раздался треск, затем грохот и засверкала молния: рассердилось Небо, раскололась там, где стоял Уде. В тот же миг Уде полетел вниз: Небо не могло позволить, чтобы мэргэн подстрелил и последнее солнце, чтобы Земля превратилась в безжизненный ледяной шар. На небе бог – это Солнце. И другого бога там нет. Благодаря только Солнцу существует на земле всякие чудеса!
Наш Уде упал с неба далеко в глубь земли, да так и остался там – между первым и вторым буни. Теперь в его обязанность входило только одно – открывать и закрывать ворота во второй, дальний буни – потусторонний мир. А на Млечный Путь народ нани говорит: «Это лыжня Уде на небесах, а скопление звезд вдоль его пути – это застывшие капли падавшего с него пота».
Легенда о происхождении рода Актанка
Говорят давным давно в одно селение приехала молодая семья с двумя детьми: мальчиком и девочкой. Старые люди испугались, говорили, они принесут несчастье, но почему никто не мог объяснить. Несмотря на это, все жители помогли им построить жилище, поделились одеждой и продуктами.
Но однажды в селение приехала старая шаманка, она сразу сказала, что родители - родные брат с сестрой. Вот какую историю поведала старуха. Эти люди пришлые и поселились они в заброшенном селение – сусу. (Сусу – это селения, которые люди покидали в результате эпидемий.) Вскоре все люди заболели и умерли и остались маленькие брат с сестрой. Их нашли люди и разбрали в разные семья, так они стали представителями разного рода. Когда выросли, полюбили друг друга, поженились и у них появились дети. Старики считают, что при кровосмешении рождаются дети, которые превращаются в злые духов, которые сначала вредят родным, а потом всем остальным. Расстроилась молодая семья, что за гостеприимство им придется такой монетой расплачиваться.
Однажды муж вернулся с охоты и сказал жене, что убил оленя, но мясо не принес, потому что очень устал, долго пришлось гнаться за оленем. Женщина отправилась за мясом, но попала под самострел. Когда она умерла, мужчина взял детей и отправился в лес. Мальчика он посадил на звериную тропу, где ходила тигрица, а девочку посадил на тропу, где ходил медведь, а сам сбросился с высокой скалы. Но звери детей не тронули. Говорят, от тигрицы пошёл тигриный род – Актанка. А медведь хозяин тайги, от него зависит охота, поэтому нанайцы ни когда не охотятся, ни на тигра и ни на медведя.
Как произошел нани
Давным давно, жила – была голова. Однажды она решила найти себе туловище. Она вскочила на лошадь и поскакала искать себе туловище. Она побывала на небесах, на земле и под землей и, наконец, нашла себе туловище на земле. Так произошел нанай. На – земля, най – человек. Человек земли или здешний человек.
Легенда о происхождении рода Актанка.
Говорят давным давно в одно селение приехала молодая семья с двумя детьми: мальчиком и девочкой. Старые люди испугались, говорили, они принесут несчастье, но почему никто не мог объяснить. Несмотря на это, все жители помогли им построить жилище, поделились одеждой и продуктами.
Но однажды в селение приехала старая шаманка, она сразу сказала, что родители - родные брат с сестрой. Вот какую историю поведала старуха. Эти люди пришлые и поселились они в заброшенном селение – сусу. (Сусу – это селения, которые люди покидали в результате эпидемий.) Вскоре все люди заболели и умерли и остались маленькие брат с сестрой. Их нашли люди и разбрали в разные семья, так они стали представителями разного рода. Когда выросли, полюбили друг друга, поженились и у них появились дети. Старики считают, что при кровосмешении рождаются дети, которые превращаются в злые духов, которые сначала вредят родным, а потом всем остальным. Расстроилась молодая семья, что за гостеприимство им придется такой монетой расплачиваться.
Однажды муж вернулся с охоты и сказал жене, что убил оленя, но мясо не принес, потому что очень устал, долго пришлось гнаться за оленем. Женщина отправилась за мясом, но попала под самострел. Когда она умерла, мужчина взял детей и отправился в лес. Мальчика он посадил на звериную тропу, где ходила тигрица, а девочку посадил на тропу, где ходил медведь, а сам сбросился с высокой скалы. Но звери детей не тронули. Говорят, от тигрицы пошёл тигриный род – Актанка. А медведь хозяин тайги, от него зависит охота, поэтому нанайцы ни когда не охотятся, ни на тигра и ни на медведя.
Как произошел нани.
Давным давно, жила – была голова. Однажды она решила найти себе туловище. Она вскочила на лошадь и поскакала искать себе туловище. Она побывала на небесах, на земле и под землей и, наконец, нашла себе туловище на земле. Так произошел нанай. На – земля, най – человек. Человек земли или здешний человек.
Миф о Млечном пути.
Когда–то на небе было три солнца. Мэргэн Уде, взяв три стрелы и лук, отправился на небеса, чтобы подстрелить светила. Шел долго. Дорога была трудная. С лица и со лба обильно капал пот на снег, застывая хрустальными льдинками вдоль его лыжни. Когда дошел до нужного расстояния, подстрелил одного из крайних светил. Второй стрелой сразил второе, с другого края. Но в этот момент раздался треск, затем грохот и засверкала молния: рассердилось Небо, раскололась там, где стоял Уде. В тот же миг Уде полетел вниз: Небо не могло позволить, чтобы мэргэн подстрелил и последнее солнце, чтобы Земля превратилась в безжизненный ледяной шар. На небе бог – это Солнце. И другого бога там нет. Благодаря только Солнцу существует на земле всякие чудеса!
Наш Уде упал с неба далеко в глубь земли, да так и остался там – между первым и вторым буни. Теперь в его обязанность входило только одно – открывать и закрывать ворота во второй, дальний буни – потусторонний мир. А на Млечный Путь народ нани говорит: «Это лыжня Уде на небесах, а скопление звезд вдоль его пути – это застывшие капли падавшего с него пота».
